День истины - ЗАВЕРШЁН

Наварро первым вошел в дом и полушёпотом произнес:

- Похоже, строение давно заброшено. Кто же жил в этой глуши, варг их подери?!

Знаком руки он дал лигийцам знак осмотреться. После чего подошел к Олафхельму, которого внесли следом и усадили у стены. Балеар отстегнул от пояса фляжку и протянул северянину со словами:

- Ты как?

Северянин сперва молча приложился к фляжке и так увлёкся этим занятием, что не успокоился, пока не осушил её полностью. После чего всё же нашёл в себе силы ответить:
- Бывало и лучше. Хотя теперь, кажется, я в полном порядке. Превосходное у тебя пойло, Балеар! Да и пока меня несли, успел поспать ещё чуток. Укачало, правда, немного, но в целом понравилось, готов так ещё попутешествовать!
Ухмыльнувшись, он опёрся на древко и привстал. Набат в голове в последний раз ударил изнутри, да так, что воин покачнулся, и вдруг утих. Совсем. Олафхельм удовлетворённо хмыкнул и прошёлся по хижине. Кажется, всё было в норме.
- Ну-с, и у кого мы в гостях? - добродушно пробасил он.

Жилище казалось полностью заброшенным. Тем не менее, строили дом из пропитанного падуба, что и сохранило его остатки в таком хорошем состоянии по прошествии стольких лет. Крыша то тут, то там прохудилась, и капли дождя падали внутрь позабытой всеми обители. Мебель давно сгнила, оставив лишь тусклое напоминание о себе в виде кучек изъеденной жуками и временем трухи и железных гвоздей.

Каменная кладка одной из стен, в которую был встроен камин, выглядела очень хорошо, хотя трещина пошла по её краю, сквозь которую отблесками света сияли молнии, сопровождающие разбушевавшуюся бурю. Запах стоял премерзкий! Смрад обветшалости, плесени и грибов заполнял всё помещение.

Осмотрев дом снаружи, Джер тихо сказал:

- В похожем месте я провёл самые красочные годы своей жизни, правда, не хватает подвала, в котором я тоже частенько сиживал, - Амонджеро поёжился, - напомните мне вернуться и разнести к чертям ту хибару, называемую "приютом".

Потерев ушибленный бок, наёмник зашел внутрь и встал около Балеара.

-Ну, выглядит заброшенным. Из-за дождя я не могу сказать, был ли кто тут или нет, все следы размыты.

Наварро осматривал дом. Мельчайшие частицы пыли витали в воздухе, делая обзор затруднённым.

- Темень-то какая, хоть глаз выколи… - произнес Балеар. – Амонджеро, надо осмотреть дом. Кроме этой хибары, поблизости больше нет ничего, так что, возможно, что мы прибыли туда, куда нужно. В любом случае, тут будем пережидать дождь, так что времени у нас много. За дело!

Необа вошла в дом последней. Не откидывая капюшона, она прошла мимо Наваро и Амонджеро, миновала осматривающегося Олафхельма и проследовала вглубь помещения, озираясь по сторонам. Тело её дрожало, и это было заметно невооружённым взглядом, мокрый плащ облепил облачённое в кожаные доспехи тело девушки, подчеркивая утонченность фигуры и весьма сутулую осанку, которой «украсила» Необу её болезнь.

Ронодор же, дав последние наставления по поводу дальнейшего лечения, предпочёл удалиться. Хоббит распрощался с наёмниками и пожелал всего наилучшего. Вскоре светящийся силуэт полностью исчез из виду.

Кивнув Балеару, Джер направился в дом, на ходу доставая клинок. Клинок пульсировал синим светом,и наёмник что-то шепнул, встряхивая меч. Свет погас.

Через пару минут Амонджеро вышел из тьмы дома:

-Всё чисто. Правда, воняет там, как у тролля из пасти, так что, милые дамы, вам придётся или терпеть, или купаться, - рассмеявшись, сказал он.

Немного поморщась от противного запаха в доме, Элелефир стал возле двери. Прислушиваясь к громовым раскатам, он пристально всматривался в непроглядный ночной сумрак, опасаясь того, что у дома всё же есть хозяева...

Сисиль взглянула на Амонджеро и еле слышно проговорила:
- Уже искупались, теперь высохнуть осталось.
После чего попыталась найти в доме какую-нибудь тряпицу. Ей хотелось побыстрее снять сапоги, а из лоскутов по-быстрому соорудить подобие обмоток. Как говаривала мама, когда была жива: "Ноги в тепле - значит, всё тело в тепле".

Гнетущая тишина окутывала весь дом, атмосфера старости и обветшалости постоянно напоминала о себе скрипом подгнивших половиц и протяжным жалобным скрежетом древних подпорных балок. Покосившаяся входная дверь не закрывалась, и ветер то и дело хлопал ею о дверной косяк. Всё в этой древней обители свидетельствовало, что его обитатели покинули это место уже давно.

Ливень не стихал, он отчаянно хлестал по дырявым стенам и окнам с битыми стёклами. Порывы ветра напористо налегали на строение, завывая и изрыгая беззвучные проклятия.

Наёмники осмотрели весь дом. Не обнаружив и следов чьего-то присутствия, они, ругая треклятую непогоду и спорные сведения о местоположении нуменорского мага, располагались поудобнее, дабы переждать бурю, бушевавшую снаружи. Старый камин был растоплен остатками несгнившей мебели. Тяга была плохая, и часть дыма поступала в помещение, но это было лучше, чем ничего. Запах вяленого мяса, которое зажевал Наварро, заполнял помещение. Лигийцы, опёршись о стены, начинали смыкать уставшие глаза.

Когда тишина дома, не считая отзвуков бури снаружи, убаюкивала последнего из наёмников, случилось неожиданное. Резкий порыв ветра с яростью ударил в покосившуюся входную дверь, и та с треском и грохотом вошла в косяк, заклинив намертво. По дому поплыли тени от пляшущего в очаге догорающего пламени. Резкий порыв ветра ударил из дымохода, заполнив помещение пылеобразной взвесью и сажей, затушив огонь. Сквозь кашель лигийцы кинулись к окнам, но сгнившие ставни в них начали захлопываться одна за одной.

Подпорные балки пронзительно затрещали, будто моля о пощаде, и по помещению начали гулять непонятные звуки. Они походили на хохот сумасшедших, перемешанный с отчаянными криками младенцев. Мелкие шажки тут и там оглашали о присутствии непрошенных гостей в этой одинокой обители. Гвалт звуков нарастал, окружая лигийцев, которые уже вытащили своё оружие и были готовы отражать атаку, и тут…всё затихло. Звуки бури доносились с улицы лишь отдалёнными, какими-то уж очень далёкими отзвуками. Скрипы и скрежеты старого дома прекратились. Будто всё строение окунули под воду, тем самым избавив его обитателей от раздражающих и пугающих проявлений реальности. Но эта тишина угнетала ещё сильнее. Откуда-то из теней донесся хриплый, почти утробный голос:

- Зря вы пришли сюда, смертные… - в голосе не было никаких эмоций, от него веяло могильным холодом и покоем. – Я не искал встречи с вами, но вы всё же здесь. Что вам нужно?

Страх сжимал сердце юной наёмницы, не давая пошевелить конечностями. Выхваченный рефлекторно кинжал выпал из руки и воткнулся в прогнивший деревянный пол в дюйме от ступни. Голос проникал в голову и сковывал разум, навевая лишь горестные воспоминания детства.

Необа сделала шаг вперед, выйдя из строя ощетинившихся кинжалами и клинками наёмников. Фигура её была совсем поникшей, озноб пробирал насквозь, темный капюшон скрывал лицо.

- Ты знаешь, зачем мы тут, Савонаролла! – голос девушки дрожал, но от него веяло таким же могильным холодом. – Отдай мне последний лунный камень, и мы позволим тебе спокойно догнивать в этих забытых всеми руинах.

Ответа не последовало, лишь «пузырь» тишины сгущался, начиная давить своим беззвучным гулом на барабанные перепонки лигийцев.

- Савонаролла! Ты ведь знаешь, что это твой последний шанс продлить своё никчёмное существование! Отец отвернулся от тебя после того, как Бъярн погиб, унося с собой последнюю надежду на восстановление твоего былого могущества. Отдай мне камень! – проревела Необа уже не своим голосом, это было похоже скорее на истерическое шипение, заглушаемое рёвом водопада.

Митион на мгновение был парализован страхом, но после происшествия в могильниках он был готов к подобному и потому быстро собрался. Взяв посох, эльф начал повторять про себя заклинание, готовясь выкрикнуть его в любой момент. Ворон, сидевший на его плече, недовольно каркнул.

Жуткая дрожь пробежала по спине Элесефира. Он стоял в растерянности, не зная, что ему следует делать, и держал в руках тонкий меч, который был направлен в темноту, откуда доносился голос... Он до сих пор не понимал, к кому обращается Необа.

Гул дома снова начал нарастать. В камине вспыхнуло лиловое пламя, на стенах заплясали жуткие тени. Молнии сверкали за наглухо затворёнными створками окон, казалось, что дом начало трясти, с потолка посыпалась труха прогнивших стропил.

Из темноты угла появилось лицо обитателя этого дома. Лицо древнего нуменорского мага, который в своих поисках бессмертия, как и все нуменорцы, зашёл в тупик.


Лицо было искажено временем, но это уже был не сгнивший труп, который наёмники обнаружили в Могильниках. Лик обрёл относительно человеческие очертания, хотя забытие, иссушающее душу, давало о себе знать. Слишком долго он обитал в виде умертвия в Могильниках и теперь, без подпитки жизненными силами Бъярна, надежда на полное возрождение ушла безвозвратно. Черты лица были распухшими, глаза преисполнены клокочущей ярости, сгнившие зубы жутко оттеняли бледную кожу этого создания.

Проклятый маг прошипел голосом самой ярости:

- Да что ты понимаешь в этом, тщедушная и подлая тварь! Ты ведь стремишься к тому же, что и я? – утробный смех прервал ненадолго речь мага. – И что? Получилось обрести бессмертие, самодовольная дочь предателя?

Под плащом, скрывающим девушку, было заметно, что каждая мышца её истерзанного тела напряглась. Из-под капюшона послышалось яростное шипение. Внезапно она вскинула руки и раскинула полы плаща. Лиловое пламя очага осветило её лицо, искажённое и пропитанное ненавистью. Чёрные безжизненные глаза, те же, что наблюдали за лигийцами всего неделю назад, зияли двумя провалами, которые, впрочем, отражали блики огня.


Аура ужаса, отчаяния и жаркой ненависти, которую Необе удавалось сдерживать до этого момента, отхлынула от девушки горячими волнами.

- Это всё из-за тебя, истлевшая погань! Ты не оставил в своих трудах упоминания о последнем камне! Ты во всём виноват!

Савонаролла залился потусторонним смехом, от которого пламя очага забилось в подобии предсмертной конвульсии.

- А чего ты ожидала, дочь предателя? Конечно, я не оставил твоему отцу всех знаний, иначе какой был бы ему смысл стеречь моё тело до того момента, как будет найден недостающий камень? Ты нашла его у гномов, Необа. Ты замкнула круг, но ты же всё и испортила, попыталась украсть мою вечность и присвоить её себе! Отец ведь предупреждал тебя… Он говорил, что только я смогу все завершить, но нет же, тебе нужно всё и сейчас! Теперь ты пала жертвой своего самодовольства, и тебе остаётся лишь пожинать плоды незавершённого ритуала вместе со мной!

- Что за... - только и успела пролепетать Сисиль, когда колдун явил себя. - Мертвецы - и те посимпатичнее будут. Наместник, - обратилась она к Балеару еле слышным шёпотом, - какие указания?

- Тогда сдохни, отродие бездны!

Необа вскинула руки, и в её чёрных глазах отразилось лиловое пламя, возникшее из ладони.


Девушка метнула его в проклятого нуменорца с криком. Тут же, будто повинуясь её воле, из теней дома выскочили несколько склизких существ, подобных гоблинам, и ринулись в атаку.

Савонаролла с лёгкостью сотворил защитное заклинание и отбил атаку лилового пламени. Тут же он щёлкнул пальцами, и призванные Необой твари вспыхнули, подобно факелам. Они метались по дому, визжа от боли и разнося огонь по всему помещению.

Затем маг издал пронзительный крик, который сметал всё на своем пути, снеся Необу с ног и ударив ту о стену с неистовой яростью. Часть каменной кладки обрушилась и завалила девушку.

Балеар опешил от такого поворота событий и выхватил свой клинок, готовясь к обороне.